Хрустальный грот - Страница 112

112

4

Представ перед Утером, я понял, что Кадал был прав. Назревали настоящие неприятности.

Мы прибыли в Лондон перед самой коронацией. Было позднее время, и ворота уже заперли. Однако относительно нас, наверное, предупредили, поэтому наш отряд впустили без лишних вопросов и прямиком препроводили в королевский замок. Я едва успел сменить заляпанную грязью одежду, как меня тут же проводили к королю в спальню. Слуги немедленно вышли, оставив нас одних.

Утер приготовился ко сну, облачившись в длинную ночную сорочку из темно-коричневого вельвета, отороченную мехом. Его кресло с высокой спинкой стояло у пылающего камина. На подставке рядом с креслом находился серебряный кувшин с крышкой, из носика вился полупрозрачный пар. Пахло ароматным вином, и у меня от нетерпения пересохло в горле. Однако король и не думал предложить мне чашку. Он беспокойно метался по комнате, как тигр по клетке. Следом за ним, шаг в шаг, следовал его волкодав.

Как только за слугами закрылась дверь, он резко обратился ко мне.

— Не торопишься.

— Четыре дня? Тебе следовало прислать лошадей получше.

Это сбило его, поскольку он не ожидал подобного ответа.

— Это были лучшие лошади в моей конюшне, — сказал он, смягчаясь.

— Тогда не мешало бы приобрести лошадей с крыльями, если ты хочешь, чтобы мы передвигались быстрее, чем сейчас. И людей покрепче. По дороге от нас двое отстали.

Но Утер уже не слушал. Углубившись в свои мысли, он снова начал мерять шагами комнату. Я наблюдал за ним. Он похудел и передвигался легко и быстро, как голодный волк. Глаза от недосыпания запали, в его манерах появилось нечто ему несвойственное. Руки его постоянно двигались. Он то сцеплял их сзади, хрустя суставами, то теребил сорочку или бороду.

— Мне требуется твоя помощь, — бросил он через плечо.

— Я так и понял.

— Тебе известно, какая? — обернулся он.

Я пожал плечами.

— Никто больше не говорит ни о чем, как о страсти короля к жене Горлуа. Понятно, ведь ты не скрываешь ее. Но прошло уже больше недели с тех пор, как ты послал за мной Ульфина. Что случилось за это время? Горлуа с женой еще здесь?

— Конечно. Они не могут покинуть Лондон без моего разрешения.

— Понятно. Вы уже говорили по этому поводу с Горлуа?

— Нет.

— Но он наверняка знает.

— Он понимает все так же хорошо, как и я: если дело дойдет до разговора с ним, то нас уже ничто не сможет остановить, а завтра коронация. Я не могу с ним объясняться.

— Или с ней?

— Нет, нет. О боже, Мерлин, я не могу даже приблизиться к ней. Ее охраняют, как Данаю.

Я нахмурился.

— Он ее охраняет? Это настолько выходит за рамки обычного, что равносильно публичному признанию, что что-то не так.

— Я имел в виду, что вокруг нее постоянно крутятся ее слуги и люди Горлуа. Среди них не только телохранители, но и воины, сражавшиеся с нами на севере. Я могу подойти к ней только в обществе. Тебе еще расскажут об этом, Мерлин.

— Так. Передавал ты ей тайное послание?

— Нет. Она очень осторожна и целыми днями находится со своими дамами, у дверей стоят ее слуги, а он... — Утер запнулся, на лице его выступил пот. — Он находится с ней каждую ночь.

Шелестя одеянием, он отвернулся и мягкими шагами прошелся по комнате, спрятавшись в тени. Оказавшись ко мне лицом, он протянул ко мне руки и по-мальчишески спросил:

— Что мне делать, Мерлин?

Я подошел к камину, взял кувшин и наполнил ароматным вином два кубка, протянув ему один из них.

— Для начала сядь. Я не могу разговаривать с ураганом. Держи.

Он повиновался и откинулся в кресле, держа кубок между ладонями. Я попробовал, смакуя, вино и сел по другую сторону от камина.

Утер не пил. По-моему, он даже не понимал, что держит в руках. Сквозь прозрачный пар он глядел на пламя в камине.

— Как только он привез ее и представил мне, я понял. Видит бог, поначалу я считал это преходящей горячкой, которой я болел тысячу раз. Но в этот раз она оказалась во много раз сильнее.

— Ты избавлялся от горячки за ночь, за неделю, ну за месяц. Не помню, чтобы женщина удерживала тебя месяц, от силы три, и ставила при этом под угрозу все королевство.

Он обжег меня голубым, как сталь меча, взглядом прежнего Утера.

— Клянусь Гадесом! Иначе зачем я послал за тобой? Я мог развалить королевство сто раз за прошедшие недели, если бы решился. Почему бы, ты думаешь, я еще не перешел границ? В чем-то я уже наглупил, признаю, но это горячка, которой я еще не испытывал. Я весь в огне и не могу спать. Как мне править, сражаться и общаться с людьми, если я не могу спать?

— Ты проводил время с девушками?

Он поглядел на меня и пригубил вино.

— С ума сошел?

— Извини меня, глупый вопрос. Ты даже не спишь?

— Нет, — он отставил кубок и сплел руки. — Бесполезно. Все бесполезно. Ты должен достать ее для меня, Мерлин. Ты все можешь. Поэтому я и позвал тебя. Достань ее для меня так, чтобы никто не знал. Заставь ее полюбить меня. Приведи ее ко мне, пока он спит. Ты можешь это сделать.

— Заставить ее полюбить тебя? Волшебством? Нет, Утер, чары здесь бессильны. Ты должен знать об этом.

— Любая старуха поклянется, что может добиться этого. А у тебя могущества больше, чем у любого человека на земле. Ты поднял Висячие камни, ты поднял королевский камень, чего не смог Треморинус.

— У меня хорошие математические способности, и все. Клянусь богом, Утер, уж ты-то знаешь, в чем дело, что бы ни говорили люди. Волшебство здесь ни при чем.

— Ты разговаривал с моим братом на расстоянии, когда он был при смерти. Ты будешь это отрицать?

— Нет.

— Разве ты не клялся служить мне всегда?

112