Хрустальный грот - Страница 118

118

Итак, мы прибыли в Корнуолл. Посланец справился со своей задачей, и мы меняли лошадей через каждые двадцать миль, прибыв на место за ночь и два дня. В специально выбранном месте нас ждали войска. Лагерь разбили в нескольких милях от Геркулес-Пойнт, прямо за корнийской границей. Уже пришло сообщение, что Игрейн находится в Тинтагеле с небольшой группой верных людей, а ее муж со своим войском прибыл к Димилоку и бросил клич среди людей защищать своего герцога. Он, должно быть, знал о наличии королевских войск на своих границах и ждал нападения после прибытия в войска короля. Но он и представить себе не мог, что король уже с ними.

В сумерках мы тайком проникли в лагерь и отправились не в королевский штаб, а к одному из командиров, которому доверял король. Кадал находился уже в лагере, обогнав нас, и готовил грим для изменения нашей внешности. Нам оставалось ждать Ральфа из Тинтагеля, когда тот сообщит, что время пришло.

Мой план отличался простотой, служащей залогом успеха. Мы решили использовать привычку Горлуа, появившуюся у него после свадьбы, навещать свою жену ночью, возвращаясь даже из самых дальних крепостей, или Димилока. Ральф рассказал, что над влюбленным стариком начали подшучивать, и он сделал свои визиты тайными, используя потайной черный ход, куда, не зная точно его расположения, было не просто попасть. Я придумал переодеть и загримировать Утера, Ульфина и себя, чтобы проникнуть ночью в замок, если возникнут трудности, под видом Горлуа, его спутника и слуги. У потайной двери встанет на дежурство Ральф, он и проведет нас к госпоже. Игрейн удалось каким-то образом уговорить Горлуа не приезжать этой ночью, а также она отпустила всех своих дам, кроме Марции. Ральф и Кадал договорились, какую одежду нам следует надеть: во время коронации корнуолльцы покинули Лондон в такой спешке, что оставили после себя большую часть багажа. В седельных сумках мы нашли одежду с гербами Корнуолла и даже одну из всем знакомых боевых накидок Горлуа с двойной серебряной каймой.

Последнее послание Ральфа обнадеживало. Время настало, стояла черная ночь. Она спрячет нас от людей Горлуа, которые в свою очередь предпочли не выходить наружу. В полной темноте мы незамеченными выскользнули из лагеря. Определившись, мы галопом направились к Тинтагелю. Только очень уж подозрительный человек мог заметить, что это отнюдь не герцог Корнуолла со своими тремя спутниками спешит ночью к своей жене. Утеру выбелили бороду и наложили на часть лица повязку, чтобы скрыть угол его рта и оправдать изменившийся голос. Опущенный капюшон (неудивительно для ночной поездки) скрывал черты лица. Он был выше и крепче Горлуа, но это легко было изменить. Чтобы не узнали руки, принадлежавшие отнюдь не старику, он надел боевые рукавицы. Ульфин вполне сошел за Джордана, одного из слуг Горлуа, — тот был больше всего похож на Ульфина. Я переоделся под Бритаэля, друга и командира отряда войск Горлуа. Он был старше меня, но наши голоса походили один на другой, и мне нетрудно было говорить на корнийском. У меня всегда получалось подделывать голоса. Кадал не переодевался. Ему поручили ждать нас с лошадьми у замка и быть готовым передать послание.

Я подъехал к королю и сказал ему на ухо:

— До замка осталось меньше мили. Сейчас мы спустимся на берег. Там нас проводит Ральф. Я поеду вперед?

Он кивнул. Даже в кромешной тьме я заметил блеск его глаз. И добавил:

— И будь сдержанней, а то тебя никогда не примут за Горлуа, у которого такой стаж семейной жизни.

Утер рассмеялся. Я обогнал его и начал осторожно спускаться по истоптанному кроликами склону в узкую долину, спускавшуюся к морю.

Долина оказалась не более чем оврагом с небольшим ручейком на дне, бегущим к морю. Ручей был в ширину около трех шагов, и лошадь спокойно могла его перейти. В конце он спадал со скалы на галечный пляж. Мы поехали вдоль него по одному в ряд, оставив ручей слева. Справа высился крутой, заросший кустами склон. Ветер дул с юга-запада, долина же выходила на север, поэтому ее склоны защищали нас от бури. Наверху же кусты трещали под напором шквалистого ветра, вниз летели ветки и целые сучья, падая прямо перед нами. Дорога была трудной, даже если не считать погоду. Лошадям передавалось наше напряжение, — один Кадал был спокоен, как скала, — и мы с трудом их сдерживали. За четверть мили до моря мы свернули и направились через поток. Моя лошадь прижала уши и встала. Когда я пустил ее галопом вверх по тропинке, от темноты отделилась тень, испугавшись которой, лошадь опять остановилась и взвилась на дыбы, чуть не рухнув вместе со мной со скалы.

Фигура метнулась вперед и перехватила уздечку, притягивая голову лошади вниз. Животное встало, дрожа, все в поту.

— Это Бритаэль, — сказал я. — Все в порядке?

Послышалось восклицание, и человек приблизился на шаг, вглядываясь в темноту. Сзади остановился серый конь Утера. Человек неуверенно спросил:

— Мой господин Горлуа?.. Мы не ждали вас сегодня ночью. Какие-то новости?

Голос принадлежал Ральфу.

— Ну как, в темноте сойдем? — спросил я своим голосом.

Ральф перевел дыхание.

— Да, милорд. Я уж подумал, что это на самом деле Бритаэль. Да и серая лошадь... Это король?

— На сегодня это герцог Корнуолла. Все в порядке?

— Да, сэр.

— Тогда веди, у нас немного времени.

Он взял мою лошадь под уздцы и повел за собой. Я был ему благодарен за это. Тропа была по-настоящему опасной, узкой и скользкой. Она следовала за каждым изгибом берега между шелестящими кустами. Я не пожелал бы себе ехать по этой тропе на незнакомой и испуганной лошади даже днем. За нами слышался неторопливый цокот копыт лошадей Кадала и Ульфина. Сразу за мной фыркал на каждый куст серый жеребец Утера, он пытался вырваться из рук седока. Но тщетно, Утер мог укротить самого Пегаса.

118