Хрустальный грот - Страница 28

— Нет. Он здесь не появлялся. Я смотрю за дверью. Пони еще не в конюшне.

— Нет. Никаких признаков. — И немного спустя в ответ на другой вопрос: — Ладно. Он не мог далеко уехать. Он часто задерживается допоздна. Что? Хорошо!

Шаги быстро затихли. Наступила тишина.

Где-то между колоннами находилась лампа. Ее света, проникавшего через приоткрытую дверь, было достаточно, чтобы осмотреться. Я бесшумно поднял крышку сундука и вытащил одежду: свою лучшую накидку и пару запасных сандалий. Затолкал все это в сумку вместе с остальными вещами: гребнем из слоновой кости, парой застежек и корнийской брошью. Это я мог продать. Взобравшись на кровать, я выкинул сумку за окно. Затем вернулся к Сердику, откинул покрывало и, стоя на коленях, ощупал его тело. У него остался кинжал. Неловким движением пальцев я потянул застежку, и она развязалась. Я взял ремень с мужским кинжалом. Он был вдвое длиннее моего и остро заточен — можно убить человека. Свой кинжал положил рядом на подстилку. Он мог бы пригодиться ему там, куда он собрался. Хотя вряд ли. Он всегда обходился руками.

Я завершил приготовления. Глядя на него, какое-то мгновение, словно в хрустальном отражении, мне представилось, как при свете факелов, при общем молчании на пурпур кладут моего деда. Здесь — лишь темнота. Собачья смерть. Рабская смерть.

— Сердик, — позвал я вполголоса. Я не плакал. Все закончилось. — Сердик, спи спокойно. Я устрою тебе похороны, какие ты хотел. Как королю.

Я подбежал к двери и послушал. Проскользнув к опустевшей колоннаде, я снял сверху лампу. Она была тяжелая, и пролилось масло. Ну да, он наполнял ее как раз сегодня вечером.

Вернувшись в комнату, я поднес лампу к телу. Теперь — этого я не видел в пещере — мне было видно, как он умер. Ему перерезали горло.

Даже если бы я не хотел этого, оно бы случилось. Лампа дрогнула в моей руке, и нагретое масло расплескалось по покрывалу. На него упал горящий кусочек фитиля. Масло, зашипев, вспыхнуло. Я бросил лампу и несколько секунд наблюдал, как занималось пламя, вспыхнувшее тут же костром.

— Отправляйся к своим богам, Сердик, — сказал я и прыгнул на окно.

Я приземлился на свою котомку и, схватив сумку, побежал к стене со стороны реки.

Чтобы не испугать коня, я перебрался через стену в нескольких ярдах от него и кинул сумку прямо в канаву.

Стоя на парапете, я оглянулся. Пламя занялось. В моем окне полыхал красный свет. Тревогу еще не подняли. Оставались считанные секунды, прежде чем заметят пламя или почуют дым. Я перебрался через парапет. Только я поднялся на ноги, как рядом появилась высокая тень и кинулась на меня.

Тяжелое тело придавило меня к земле, к грязной и мокрой траве. Широкая ладонь зажала мне рот. Рядом послышались быстрые шаги, звук вынимаемого металла и мужской голос, говоривший по-бретонски:

— Погоди. Пускай сначала расскажет.

Я лежал не шелохнувшись. Несложная задача, если учесть, что у меня перехватило дыхание, а к горлу был приставлен нож. После этих слов нападавший недовольно хрюкнул, приподнялся и отвел нож на пару дюймов.

— Это всего лишь мальчишка, — сказал он с удивлением, почти с отвращением. Ко мне он обратился по-уэльски: — Чтоб ни звука, иначе перережу горло. Ясно?

Я кивнул. Он отвел руку, встал, поднял меня. Я оказался вмятым в стену. К моей ключице приставили нож.

— Что это ты вытворяешь, выскакиваешь из дворца как крыса, которую преследуют собаки, воришка? Давай говори, крысенок, пока не придушил.

Он встряхнул меня, как самую настоящую крысу.

— Я не сделал ничего плохого! Отпустите меня! — выдавил я.

Из темноты донесся тихий голос второго человека:

— Вот. Он что-то перебросил через стену. Сумка, полная барахла.

— Что там? — спросил державший меня. — Тихо, ты! — Это уже обращаясь ко мне.

Угрожать мне не было никакой необходимости. Я чувствовал в воздухе дым и заметил, как огонь перебрался уже на крышу. Я прижался плотнее к стене, скрываясь в ее черной тени.

Второй копался в моей котомке.

— Одежда, сандалии, какие-то украшения, вроде...

Он вышел на бечевник. Мои глаза привыкли к темноте, и я определил его. Это был пронырливый человек с покатыми плечами, с узким заостренным лицом и редкими волосами. Прежде оба мне не встречались.

Я с облегчением вздохнул.

— Вы не люди короля! Кто вы? Что вам здесь надо?

Проныра перестал рыться и уставился на меня.

— Не твое дело, — сказал громила, державший меня. — Спрашивать будем мы. Почему ты боишься людей короля? Ты их всех знаешь?

— Конечно. Я живу во дворце. Я раб.

— Маррик, — резко дернулся проныра, — смотри, там начался пожар. Не дворец, а осиное гнездо. Не будем тратить время на это рабское отродье. Режь ему горло и бежим, пока есть время.

— Подожди, — сказал громила. — Он может кое-что знать. Слушай, ты...

— Если вы собираетесь резать мне горло, то какой смысл мне вам что-нибудь говорить? Кто вы?

Он всмотрелся в меня, пригнув голову.

— С чего бы ты так закукарекал? Бежавший раб, говоришь?

— Да.

— Украл?

— Нет.

— Нет? Украшения в сумке? А это — это не накидка раба. — Он сжал в кулак ворот одежды. Мне пришлось поизвиваться. — А пони? Ну, давай, выкладывай правду.

— Ладно, — проскулил я, как настоящий раб, трусливо и прибито. — Прихватил немного вещей. Это пони принца Мирдина. Конь убежал. Честное слово, сэр. Принц уехал сегодня и еще не вернулся. Он упал с коня, он дрянной наездник. Мне повезло, пока его не хватятся, я буду уже далеко. — Я умоляюще схватился за его одежду. — Пожалуйста, сэр, отпустите меня. Пожалуйста! Я не опасен!