Хрустальный грот - Страница 85

Со всех сторон, кроме этой, крепость окружал двойной вал и ров, мешавшие добраться до основной стены. Даже римляне штурмовали ее однажды. Им удалось взять крепость лишь благодаря предательству. Это случилось во времена Каратакуса. Довард представлял собой крепость, которую, как и Трою, надо было брать изнутри.

На этот раз ее также взяли приступом изнутри. Но не предательством, а огнем.

Всем известно, что там произошло. Люди Вортигерна едва оправились после стремительного перехода из Сноудона, когда в долине Уая появилась армия Амброзиуса и встала лагерем к западу от Довардского холма в местечке под названием Ганарью. Мне неизвестно, сколько провианта имелось у Вортигерна, но говорили, что крепость была хорошо подготовлена к осаде, а внутри имелось два неиссякаемых источника. У Амброзиуса ушло бы немало времени на осаду. Осады же он не мог себе позволить. Хенгист собирал войска, а апрельские воды вот-вот откроются для навигации. Союзники-бритты также не привыкли сидеть долго на одном месте и не остались бы для продолжительной осады. Требовалась быстрота.

Осада была быстрой и жестокой. Говорили, что Амброзиус действовал так из чувства мести за давно погибшего брата. Не думаю, что так. Долгое озлобление было не в его натуре. Здесь проявились его качества прирожденного военачальника. Им двигала необходимость, а также жестокость самого Вортигерна.

Амброзиус осаждал крепость по всем военным канонам в течение трех дней. Там, где позволяла местность, он установил осадные машины и попытался пробить оборонительные укрепления. В двух местах ему удалось проломить внешний крепостной вал над ущельем, которое до сих пор называли «римской дорогой». Но когда его войска остановились перед внутренним валом, подставившись защитникам, он был вынужден отойти. Увидев, что осада займет немало времени, а некоторые британские союзники уже тихо откололись и направились в одиночку по следу «саксонского зайца», Амброзиус решил ускорить развязку. К Вортигерну был послан человек с условиями капитуляции, Вортигерн, наблюдавший, судя по всему, уход части войск и понимавший положение, в которое попал Амброзиус, посмеялся и вернул посланца без ответа, отрубив ему кисти рук. В пропитанной кровью тряпке они болтались у человека на поясе.

Он ввалился в палатку Амброзиуса на закате третьего дня и, с трудом держась на ногах, передал единственно сказанные ему слова.

— Они сказали, мой лорд, что можете оставаться здесь, покуда не растает вся ваша армия и вы не останетесь без рук, как и я. У них полно еды и воды, я видел собственными глазами...

— Так распорядился он лично?

— Королева, — ответил человек. — Это была королева.

При последних словах он упал к ногам Амброзиуса, и из промокшей кровью тряпки на пол выкатились кисти его рук.

— Придется тогда спалить осиное гнездо, королеву и прочее, — сказал Амброзиус. — Позаботьтесь о нем.

В эту ночь, к вящей радости осажденного гарнизона, от «римской дороги» забрали тараны, освободив бреши в крепостном валу. Вместо них в проемы положили хворост и нарубленные ветки. Армия плотно окружила гору. Наготове встали лучники и воины, чтобы добивать тех, кто попытается вырваться. В тихий предрассветный час прозвучал приказ. Со всех сторон в крепость дождем полетели стрелы, на концах которых были закреплены пылающие, пропитанные маслом тряпки. Агония продолжалась недолго. Крепость большей частью состояла из деревянных построек, внутри повсюду стояли телеги с провизией, толпился скот, был навален корм для него. Крепость горела вовсю. На рассвете запалили сушняк у внешнего рва. Спасавшиеся от огня изнутри, наталкивались на другую огненную стену: снаружи железным кольцом горящую крепость окружала армия.

Рассказывают, что во время приступа Амброзиус сидел на своем большом белом коне, пока тот в свете пламени не приобрел такой же красный цвет, как и дракон на знамени, развевавшемся у него над головой. А высоко над крепостной башней в клубах дыма виднелся Белый Дракон. Также покраснев в огне, он обуглился дочерна и упал.

2

Пока Амброзиус брал Довард, я по-прежнему находился в Маридунуме, после того, как расстался с Горлуа по дороге на юг, откуда он отправился к моему отцу.

А случилось это так. Всю первую ночь мы скакали во весь опор. Поскольку погони не было, на рассвете мы съехали с дороги и встали на отдых, поджидая догоняющих нас людей Горлуа. Ускользнув незамеченными в суматохе у Динас Бренина, они подъехали утром. Они подтвердили слова Горлуа о том, что Вортигерн направился не в собственную крепость Кэр-Гвент, а в Довард. По их словам, он выбрал восточную дорогу через Кэр-Гай на Бравониум. Проехав Томен-и-Мур, мы могли не бояться, что нас догонят.

Наш отряд в двадцать человек неторопливо продолжал путь. Моя мать с эскортом из воинов опережала нас на день, но с носилками они должны были двигаться гораздо медленнее нас. Мы не хотели догонять их и начинать схватку, в которой женщинам грозила опасность. Горлуа уверил меня, что их в сохранности доставят в Маридунум, но, добавил он в своей отрывистой манере, мы встретим эскорт на обратном пути. Они же поедут назад, не зная, что король направился на восток. Одним человеком меньше у Вортигерна, — другим больше для твоего отца. Узнаем новости в Бремии и расположимся там подождать их.

Бремия представляла собой скопление каменных лачуг, пропахших торфом и навозом. Черные дверные проемы закрывали шкуры и мешковина. Из-за них выглядывали испуганные глаза женщин и детей. Ни одного мужчины. Мы выехали на середину поселка и спешились, звеня шпорами, немало озадаченные. Зная местный диалект, я обратился к глазам за ближайшей дверью, чтобы успокоить людей и узнать новости.